Неточные совпадения
Он это видел,
гордился своим успехом в ее любви, и тут же падал, сознаваясь, что, как он ни бился развивать Веру, давать ей
свой свет, но кто-то другой, ее вера, по ее словам, да какой-то поп из молодых, да Райский с
своей поэзией, да бабушка с моралью, а еще более —
свои глаза,
свой слух, тонкое чутье и женские инстинкты, потом воля — поддерживали ее
силу и давали ей оружие против его правды, и окрашивали старую, обыкновенную жизнь и правду в такие здоровые цвета, перед которыми казалась и бледна, и пуста, и фальшива, и холодна — та правда и жизнь, какую он добывал себе из новых, казалось бы — свежих источников.
Но когда настал час — «пришли римляне и взяли», она постигла, откуда пал неотразимый удар, встала, сняв
свой венец, и молча, без ропота, без малодушных слез, которыми омывали иерусалимские стены мужья, разбивая о камни головы, только с окаменелым ужасом покорности в глазах пошла среди павшего царства, в великом безобразии одежд, туда, куда вела ее рука Иеговы, и так же — как эта бабушка теперь — несла святыню страдания на лице, будто
гордясь и
силою удара, постигшего ее, и
своею силою нести его.
По убеждениям
своим Феодосий Гаврилыч, чем он тоже
гордился, был волтерианец, а в
силу того никогда не исповедывался, не причащался и даже в церковь не ходил.
И эта жалость к Марте заставляла ее чувствовать себя доброй и
гордиться этим, — и в то же время боль от погибшей надежды выйти за Мурина жгла ее сердце желанием дать Марте почувствовать всю
силу своего гнева и
своей доброты и всю вину Марты.
Все эти факты убеждают нас, что тогдашним административным и правительственным деятелям действительно чуждо было, по выражению г. Устрялова («Введение», стр. XXVIII), «то, чем европейские народы справедливо
гордятся пред обитателями других частей света, — внутреннее стремление к лучшему, совершеннейшему, самобытное развитие
своих сил умственных и промышленных, ясное сознание необходимости образования народного».
„Коли десница у меня благословенная, — говаривал он, — так на то была воля божия!“ Он был горд; только не
силою своею он
гордился, а
своим званием, происхождением,
своим умом-разумом.
Предоставляя другим одичать, гневаться, плакать и прыгать, они делают
свое дело ровно и спокойно, плачут и прыгают, когда приводит к этому
сила событий, но не делают ни одного лишнего движения по
своему капризу, а если и сделают что лишнее, то не
гордятся этим, а прямо сознаются, что сделали лишнее.
От природы он был гораздо глупее
своей сестры и сознавал это без всякой зависти и желчи: напротив, он любил Глафиру,
гордился ею и порой даже находил удовольствие ею хвастаться. Он был убежден и готов был других убеждать, что его сестра — весьма редкая и замечательная женщина, что у нее ума палата и столько смелости,
силы, сообразительности и энергии, что она могла бы и должна бы блистать
своими талантами, если бы не недостаток выдержанности, который свел ее на битую тропинку.